Шесть подозреваемых - Страница 51

— Слушай, а какой фильм с Шабнам Саксеной тебе больше всего нравится? — спрашивает Риту, принимаясь за еду.

Ужин проходит среди разговоров, шуток и беззаботного смеха, с легким налетом кокетливого флирта. В такой чудесный вечер мое настроение омрачает лишь баснословный счет — целых девять тысяч рупий, включая чаевые. Я еще никогда не платил за еду такой суммы. Что же делать? Отсчитываю девять купюр из новенькой пачки. Риту смотрит на меня с благодарностью. Надеюсь, она хотя бы стоит этих денег — я имею в виду — в постели. Но тут эта девушка снова обводит меня вокруг пальца. Как только счет уплачен, она встает и собирается уйти.

— Мне пора, Виджай, а то родные заподозрят неладное.

— Ты мне так ничего и не рассказала о них, — притворно возмущаюсь я. — Разве между друзьями бывают секреты?

Риту еще раз берет мою ладонь.

— Скоро ты все узнаешь, Виджай. Честное слово. Пока.

Она не целует меня, даже не пожимает руку, но ее прощальный взгляд полон желания и сладких обещаний, и мое разочарование куда-то улетучивается. Теперь я знаю, что рано или поздно добьюсь от нее всего, чего пожелаю. Девчонка-то на меня запала!

Удивительно, как просто удалось ее обработать. Эти захолустные цыпочки настолько наивны, что даже не верится. Такие в любую минуту готовы улизнуть из-под родительской опеки, чтобы проверить границы дозволенного. Они еще глядят на жизнь сквозь розовые очки. Насмотрятся в кино фильмов вроде «Любви в Канаде» и потом надеются на красивый роман в Мехраули. Первый встречный Ромео на «хиро-хонде», в кожаной куртке и темных очках способен лишить невинности подобную дурочку.

Скоро и я этим займусь.

Сегодня шестнадцатое февраля, и я нахожусь в трущобах Санджая-Ганди, куда прикатила сама Баркха Дас на съемки репортажа для «ИТН». На моей памяти такой шумихи не поднимали с тех пор, как Индия выиграла Кубок мира по крикету. Весь храм гудит, словно рассерженный улей, и все потому что Вики Рая оправдали. Мои босяки-приятели ходят по улице с вытянутыми лицами — можно подумать, убитая Руби Джил приходилась каждому из них приемной сестрой, не иначе. На телевидении все просто с ума посходили: по любому каналу только и обсуждают решение суда. У ворот особняка Вики Рая припарковался десяток телефургонов. Со вчерашнего дня дорога к «Номеру Шесть» до отказа забита победно гудящими машинами. Члены Партии народного благосостояния размахивали красно-зелеными флагами, выкрикивая: «Да здравствует Джаганнатх Рай!» и «Да здравствует Вики Рай!». У входа в усадьбу возвели гигантскую арку, обклеенную портретами Джаган-натха Рая, расточающего предвыборные улыбки.

Честно говоря, не понимаю, из-за чего эта свистопляска. Можно подумать, богатому парню впервые в истории нашей страны сошло с рук убийство. Но разумеется, я тоже не могу устоять перед соблазном увидеть Баркху Дас. Вокруг нее собралась толпа из пятисот человек, не меньше, чтобы поглазеть на лицо, которое все и так ежедневно видят по телевизору. Мама тоже здесь (даже ее притянул сладкий запах славы), восхищается безупречным цветом лица нашей звезды и фирменной жилеткой, накинутой поверх белой рубашки с черными брюками.

В руках у телеведущей пушистый розовый микрофон.

— Итак, расскажите мне, что вы думаете по поводу оправдательного приговора Вики Раю? — спрашивает она, обращаясь к толпе.

Первым вызывается ответить смуглый молодой человек с большущей шишкой на лбу.

— Это очень плохо. Такое решение говорит о том, что в Индии не осталось правосудия для бедноты, — произносит он серьезным и деловым тоном, каким обычные люди всегда стараются говорить по телевидению.

Из толпы вылетает мой получокнутый приятель Шака, вечно похваляющийся каким-то важным постом в коммунистической партии. Из-под его неизменной красной банданы свисают длинные волосы. Не дожидаясь, пока Баркха выберет кого-то еще, он сам завладевает микрофоном.

— Докатились! Богатые империалисты безнаказанно попирают законы. Их всех нужно расстрелять. Говорю вам, эту страну спасет только революция. Одна только революция, и больше ничего. Инкилаб Зиндабад! — восклицает Шака, потрясая в воздухе кулаками.

Сердито сверкая глазами, Баркха Дас отнимает у него микрофон и вдруг неожиданно поворачивается к моей маме:

— Вы тоже полагаете, что нам нужна революция, маа-джи? Мама пятится, но журналистка не отступает. — Ответьте нам, маа-джи.

И тогда, решившись, она произносит своим поскрипывающим голосом:

— Революция не избавит наш народ от бед. Нам нужно работать и совершать добрые дела, чтобы замолить перед Богом грехи, совершенные в прошлой жизни. Тогда после смерти мы возродимся богатыми.

Мне остается лишь головой покачать. Мама затронула нашу больную тему. Она верит в добрую карму и переселение душ, а я живу одним днем и считаю, что деньги и процветание — вопрос чистого везения. Чокнутый Шака тоже не прав. Никакой революции не будет. Богатеи могут спокойно спать. Все наши революции длятся до первого пропущенного обеда.

Вообще-то я не должен так говорить. Ведь я теперь и сам примкнул к богатеям. Благодаря одному чудесному чемоданчику!

На следующее утро мне звонит Риту. У нее немного расстроенный голос.

— Виджай, мы не могли бы сегодня увидеться? В каком-нибудь тихом месте. И подальше отсюда.

— Придумал. Давай встретимся в садах Лоди. Это на другом конце города.

— Да, я знаю. Увидимся в два.

Нутром чую: уж сегодня-то я развлекусь с этой богатой цыпочкой. На открытом воздухе, в самом известном парке столицы.