Шесть подозреваемых - Страница 132

132

18. Искупление

Притаившись на корточках за стволом дерева кадамба, Экети ожидал, когда зазвонит будильник. В зарослях было тихо; только изредка со стороны залитой ярким светом лужайки доносился беспечный смех. Туземец утратил чувство времени, но продолжал хранить терпение. Многое успело произойти с тех пор, как перед ним распахнулся служебный вход в усадьбу. Экети прикончил змею и успешно провел обряд изгнания злого духа. Великий Нокаи мог бы гордиться своим учеником. А самое главное, островитянин более не нуждался в помощи Ашока. Теперь у него было достаточно денег на билеты для себя и для Чампи.

При мысли о любимой у него защемило сердце, а на лице расцвела улыбка. Скорее бы раздобыть священный камень, скорее бы вернуться к ней. Завтра они поедут в Калькутту и взойдут на борт корабля, идущего на Малый Андаман. Там, на родине, Экети встретят как настоящего героя. Он ласково погладил парусиновый мешок — единственное осязаемое напоминание о Гауболамбе. Красная глина, кости и снадобья возрождали в душе все запахи и ощущения далекого острова, который с каждым днем все сильнее овладевал его сердцем и разумом.

Внезапно из-под черной парусины послышались тоненькие сигналы. Экети быстро поднялся и отключил будильник. Потом отряхнул от пыли черные брюки, повесил мешок на плечо и отправился выполнять свою миссию.

Достигнув мощеной дорожки, ведущей к гаражам, он замешкался. На его пути вырос маленький шатер, под сенью которого целая армия поваров жарила, чистила и крошила ножами продукты. На газовых плитах мерцали большие алюминиевые кастрюли. Потный мужчина в жилетке, склонившись над глиняным тандуром, накалывал на длинный железный вертел свежеиспеченные роти.

Экети обогнул шатер и двинулся дальше, вдоль по дорожке. Без трудностей добравшись до гаражей, он увидел между ними пустой пластмассовый стул и над ним, на стене, — металлический шкафчик, покрашенный в синий цвет. Островитянин уже потянулся к дверце, когда на его плечо опустилась тяжелая рука и чей-то суровый голос гаркнул:

— Стой!

Экети обернулся. Перед ним стоял смуглокожий мужчина в белой рубашке и серых брюках, с хоккейной клюшкой в руках.

— Ты кто такой? — спросил он, сердито сверкнув глазами. Экети громко сглотнул и ответил:

— Водитель мистера Шармы.

— Ну а здесь почему слоняешься? Прислуга ужинает снаружи, в палатке. Тебе вон туда. — Мужчина ткнул пальцем в сторону ворот.

— Хорошо, — отозвался туземец и почти побежал в указанном направлении.

А когда повернул за угол, то прислонился спиной к стене, чтобы отдышаться, весь обмякнув от пережитого ужаса.

И увидел, что очутился у передней подъездной дорожки, где выстроилась целая шеренга машин; вот только никого из водителей поблизости не оказалось. Все они ужинали в палатке, поставленной слева, у ворот.

Мертвая тишина, царившая здесь, казалась еще мертвее из-за смеха и музыки, долетающих из сада.

Экети спрятался за мраморной колонной портика и посмотрел назад. Незнакомец в серых брюках сидел на пластмассовом стуле прямо под синим ящичком, держа наготове хоккейную клюшку и вытирая платком потную шею. Он был совсем не похож на штатного сторожа, но при этом явно устроился здесь, чтобы не подпускать посторонних к распределительному щиту. Экети призадумался: что же делать? Вернуться в храм Бхоль-Натх и спросить Ашока? Или же кинуться за ангетьяй, наплевав на прожекторы, а там уж будь что будет?

В небе послышался свист. Островитянин запрокинул голову. Над ним распустился огромный зеленый цветок. На задней лужайке начался фейерверк.

Экети осторожно пробрался в галерею и заглянул через открытое створчатое окно в красивый просторный холл, полный людей, которые беседовали друг с другом и пили. Внезапно воздух прорезал визг динамика. Высокий мужчина в темном костюме с лиловым галстуком приблизился к микрофону, установленному возле распахнутого окна, пощелкал по нему и, повернувшись лицом к толпе, заговорил.

— Друзья, мы собрались сегодня здесь, чтобы отметить мое оправдание, — услышал Экети. — Все это время я настаивал на своей невиновности. Прекрасно, что и суд наконец официально признал мою точку зрения. Благодарю тех, чья поддержка помогала мне держаться на плаву в нелегкие дни и темные ночи, когда я опасался провести остаток жизни в сырой и тесной камере. Спасибо каждому. Но прежде всего я хотел бы поприветствовать своего отца, человека, который сделал из меня то, что я есть. Пап, ты не мог бы выйти сюда и сказать пару слов?

Коренастый человек солидного возраста в белой курте-пиджаме подошел к микрофону и обнял говорившего. Тот прильнул к нему так, словно это была их последняя встреча. По лицу мужчины в костюме скатилась слеза. А потом человек постарше начал речь.

— Доверять политику микрофон — это всегда большая ошибка, — произнес он, и среди слушателей послышались негромкие смешки. — Однако сегодня я стою перед вами не как министр внутренних дел Уттар-Прадеша, но как отец. Для сердца которого нет ничего отраднее, чем видеть счастье и процветание родных детей. И нет ничего прискорбнее для отцовского сердца, нежели наблюдать, как одного из них собираются посадить в тюрьму по сфабрикованному обвинению. Я очень рад, что затянувшаяся темная ночь рассеялась и мой сын может жить как свободный человек. Это большая победа для всех, кто верит в торжество правды и справедливости. Желаю моему сыну долго здравствовать. И да пребудет с вами благословение Шивы.

Люди в холле одобрительно зашумели. Тут опять взорвалась очередная ракета, и небеса озарились ослепительным сиянием оранжевого шара.

132