Шесть подозреваемых - Страница 104

104

Экети вместе со всеми окунулся в холодный поток, а потом стал бродить по берегу, угощаясь из рук богатых адептов бесплатными пури и джалеби, а в перерывах — просто валяться на солнышке. Когда зной усилился, туземец решил пройтись по фестивальной земле и первым делом направился на импровизированный рынок, насквозь пропахший ладаном и пряностями. Женщины здесь примеряли браслеты из стекляруса, переливавшегося на солнце миллионами разных оттенков, и запасались изрядным количеством киноварного порошка, в то время как детвора осаждала игрушечные лавки, выпрашивая у отцов пластмассовые пистолеты и стеклянные фигурки животных. Астрологи заманивали клиентов к себе в придорожные шатры, предлагая им амулеты, приносящие любую удачу, какой только можно желать под солнцем. Владельцы книжных лотков бойко продавали дешевые религиозные буклеты, а под ногами у них пестрели расстеленные на земле яркие постеры: старинные божества вроде Кришны, Лакшми, Шивы и Дурги силились потеснить новомодных небожителей — таких как Сачин Тендулкар, один из ведущих игроков в крикет, Салим Ильяси, Шабнам Саксена и Шилпа Шетти, актриса и фотомодель. Торговец флейтами без конца наигрывал однообразный мотив, его неутомимый коллега призывал домохозяек испытать алюминиевую чудо-терку «семь в одном», а речистый лоточник нахваливал змеиную мазь как верное средство от мужского бессилия. Сама ярмарка расположилась в нескольких крупных шатрах, предлагающих развлечения для всей семьи. Гремели раскаты смеха в павильоне с кривыми зеркалами, кто-то все время визжал в «Цирке уродцев», сулящем показать зрителям сросшуюся с удавом женщину и человека без живота. Были здесь и колесо обозрения, фотостудия и даже палатка фокусника. Однако самая длинная очередь выстроилась у палатки с названием «Разноцветный диско-взрыв». Мужчины пожирали глазами десятифутовую вывеску над входом, украшенную силуэтами двух девушек с гигантскими бюстами в довольно-таки вызывающих позах. Изнутри доносилась громкая музыка. Билетер из будки лукаво подмигнул островитянину:

— Хочешь зайти? Всего двадцать рупий.

— Ну нет! — рассмеялся Экети. — Не хватало еще бросаться деньгами ради того, чтоб увидеть женскую грудь.

Зато тир для лучников, посетители которого старались выиграть плюшевых мишек, пуская стрелы в шары, привязанные к фанерному щиту, пробудил у туземца живой интерес. Понаблюдав за несколькими провальными попытками, Экети отдал хозяину аттракциона одну из пяти оставшихся у него бумажек по десять рупий. Сразу же откуда ни возьмись набежала детвора и принялась подбадривать нового стрелка радостными возгласами. Стоило ему прицелиться, как все сухожилия напряглись, точно струны. Нахлынувшие воспоминания о последней охоте на диких свиней влили в сердце горьковатый восторг. Экети отпустил тетиву и поразил воздушный шар, привязанный посередине щита. Ребятишки закричали, прыгая от радости. Хозяин аттракциона поморщился и расстался с медведем. Туземец отдал игрушку маленькой девочке и взял еще стрелу. К тому времени, когда он покинул тир, дети получили двадцать плюшевых медвежат, а управляющий в слезах готовился закрыть аттракцион.

Окрыленный успехом, Экети бодрым шагом перешел через посыпанную гравием дорожку и вдруг очутился в совершенно ином измерении Maгx-Мела. Здешний воздух гудел духовными песнопениями, переливаясь веселым звоном колокольчиков. Лидеры самых разных религиозных сект наперебой привлекали внимание прохожих с помощью сверхмощных громкоговорителей.

И тут островитянин во второй раз увидел нага. Нагие садху сгрудились во дворе, сидя на грубых чарпаях. Кто-то покуривал чиллум, кто-то занимался гимнастикой. Посередине двора высилась куча пепла, которым эти люди мазали свои тела. Спустя некоторое время садху удалились в большой белый шатер. Тогда Экети робко вошел на их территорию, избавился от одежды, запихал ее в мешок и нырнул в пепел, точно в воду. Подобно буйволу, который купается в грязи, он покатался по серой куче, пачкая и лицо, и тело, и даже волосы, наслаждаясь полузабытым ощущением совершенной наготы.

Он уже собирался уйти, когда из-под сени шатра вышел один из нага. Туземец припал к земле, словно зверь, застигнутый врасплох, однако садху лишь улыбнулся ему остекленевшими глазами, а затем предложил свой чиллум. Экети улыбнулся в ответ и глубоко затянулся. У себя на острове он давно приучился жевать табак, но, как оказалось, был совсем не готов к мощному воздействию марихуаны. Голова поплыла куда-то, а в разуме словно раскрылись маленькие окошечки, через которые хлынули яркие краски, пронзительные звуки… Потеряв равновесие, онге едва успел ухватиться за садху. Тот ухмыльнулся и прокричал: «Алахх Ниранджан!» — «Слава Тому, Кого нельзя увидеть и запятнать!»

В это мгновение Экети породнился с нага, и те приняли его в свой круг. Вот где царило безраздельное равенство. Пепел устранял любые различия, все были серы, а общий психоделический транс тем более не признавал ни классов, ни каст.

Экети упивался свободой от надоевших одежд, разгуливая по палаточному городку, словно вольный дух, наделенный лицензией на роспись по телу. Жизнь вместе с нага давала ему и другие преимущества. Адепты охотно подавали туземцу милостыню, в забегаловках его бесплатно кормили, и даже стражники храма Ханумана позволяли ночевать на крытой веранде. Через неделю он уже со знанием дела произносил: «Аллах ниранджан», благословлял адептов, мастерски потрясал трезубцем и плясал вокруг священного огня вместе с другими нага.

104